Весна 1942-го   Великолукская операция   Жаркое лето 43-го   Освобождение

Есть у самой границы Новосокольнического и Великолукского районов озеро Дергановское, или, по-старому, Северично (Северет). У северного берега его возвышается гряда холмов. Это – излюбленное место поиска «черных следопытов» в самом недавнем времени. Однако они никогда не брали с собой обычный для них металлоискатель. Потому что бесполезно – здесь «звенит» все вокруг. Когда-то, до лета 1943 года, самый большой из холмов был выше на полтора метра, чем ныне. Эти полтора метра перемолоты в пыль артогнем во время жестоких двухнедельных боев летом 1943-го…

После завершения Великолукской операции наши войска занимали выгодные позиции по высотам в междупутье железных дорог Великие Луки-Новосокольники и Великие Луки-Невель. Позиции противника, расположенные в низине, просматривались и простреливались нашей артиллерией на большую глубину. Поэтому в целях совершенствования своей обороны 5 мая 1943 года немцы вдруг неожиданно отвели свои войска на 4-5 км в сторону Новосокольников, заняв позиции по следующей гряде господствующих высот над поймой речки Сверетица. Преследуя противника, теперь наши войска оказались в невыгодном положении. Это и стало причиной ожесточенной борьбы за эти высоты, главная из которых по ближайшей деревне получила название Птахинской.

Первые атаки 141 гвардейского стрелкового полка 46 гв. сд успеха не имели. Никакая, даже самая сильная и продолжительная артподготовка, не могла подавить огневые точки противника. Массированные бомбежки авиации, после которых, казалось, там уже не осталось ничего живого, также ничего не давали – всякий раз поднимавшихся в атаку бойцов встречал шквал огня. Стало ясно, что новые позиции были подготовлены немцами заранее и хорошо укреплены.

И тогда комполка П.С.Романенко решил действовать хитростью. Штурм решено было провести ночью, без артподготовки, используя темноту и фактор внезапности. Для этого была создана штурмовая группа в количестве 115 человек, бойцы которой несколько дней тренировались на склонах похожего холма, учились резать колючую проволоку, обезвреживать мины…

И вот 23 июня, с наступлением темноты, штурмовой отряд двинулся к высоте. Тяжело в учении – легко в бою! Проходы в минных полях и колючей проволоке были сделаны без шума, и на головы ничего не ожидавших немцев обрушились наши бойцы. Пулеметы так и не успели открыть огонь – завязалась рукопашная схватка. Блиндажи с отдыхавшими немцами были забросаны гранатами – многим так и не суждено было проснуться. Немецкий гарнизон высоты насчитывал до батальона – наших было втрое меньше. Но вскоре подоспело подкрепление, и спустя час после начала штурма над Птахинской высотой был поднят красный флаг.

Было ясно, что с потерей этой позиции враг так легко не смирится. И контратаки начались уже в 5 утра 24 июня. Отбили первую, вторую, третью… К концу дня немцы бросили в атаку танки, но и это не помогло.

Сражение за Птахинскую высоту, как воронка, втягивало в себя все новые и новые силы. Постепенно в него втянулись почти все силы немецкой 291 пехотной дивизии и полк 1 бригады СС. С нашей стороны на помощь 46 гв.сд был переброшен один из батальонов 54 гв.сп 21 гв.сд. С утра и до вечера высоту и подступы к ней застилали густые клубы дыма, все вокруг было перепахано снарядами и минами. С немецкой стороны по нашим позициям непрерывно било 12 артиллерийских и 7 минометных батарей, им отвечали 30 наших батарей и 2 гвардейских минометных дивизиона «катюш».[1] Особенно жестокими были бои 4-6 июля, когда немцам ценой больших потерь удалось сбросить наши войска с высоты. Однако уже утром 6 июля после артиллерийского удара высота вновь была занята советскими солдатами. Этот бой поставил «точку» в борьбе за Птахинскую высоту. Она стоила больших потерь обеим сторонам – только погибшим счет шел на тысячи.

Сражение за Птахинскую высоту вынудило немцев перебросить сюда из резерва две пехотных и одну танковую дивизию, два тяжелых артполка.[2] И это в то время, когда на юге разворачивалась Курская битва, в ходе которой стратегическая инициатива окончательно перешла к советским войскам.

Сражение за Птахинскую высоту примечательно еще и тем, что оно стало своего рода «опытной площадкой» для испытания новых, либо редких систем вооружения.

"...В пыли и дыму, заслонивших солнце, сражение шло не первый час. Уже танки, застрявшие перед противотанковым рвом, перебрались через него, и один горел посреди поля. Был слух, что левей прошла панцирная пехота: в стальных касках, со стальными пластинами на позвоночнике, со стальным панцирем на груди, они будто бы раньше танков первыми форсировали противотанковый ров. За всю войну такой нашей пехоты Третьяков не видел, но говорили, что она прошла левей..."

Г.Я.Бакланов Навеки девятнадцатилетние

«Панцирная пехота» - миф этот, как часто бывает, имеет под собой реальную почву. На склонах Птахинской высоты неоднократно находили странные, выгнутые подобно старинным кирасам, стальные пластины, весом в 10-12 кг. Одна из таких «кирас» долгое время украшала экспозицию местного краеведческого музея, снабженная надписью «бронежилет танкиста»…

"СН-42" в экспозиции краеведческого музея г.Новосокольники.

Действительно, это – прообраз современного бронежилета. А именно – стальной нагрудник СН-42, состоявший на вооружении штурмовых частей Красной Армии в годы Великой Отечественной войны. Позже от его применения отказались – слишком тяжелым и неудобным оказался, к тому же если и защищал он, то только от осколков и пистолетных пуль, в ближнем бою толку от него было мало – винтовочная пуля 7,92 мм (немецкий карабин) пробивала его с нескольких сотен метров.

То, что эти нагрудники находят здесь – безусловное свидетельствует об их применении в боях за высоту.

Боец ШИСБР (штурмовых инженерно-саперных бригад). Именно их называли "панцирной пехотой".

Другое свидетельство, о другом "секретном" оружии - рассказ очевидца и участника.

П.Л.Храпенков

П.Л.Храпенков, Почетный гражданин г.Новосокольники, летом 1943-го – лейтенант, командир танкодесантной роты 78 танковой бригады, участник боев за Птахинскую высоту.)

«…Помню, готовились мы к очередному штурму. Танки наши заняли позиции, и тут артиллеристы подвезли на машинах какие-то здоровенные железные «дуры» в решетчатых ящиках. Попытались мы подойти поближе, чтоб разглядеть, что это за диковина, но там выставили оцепление, и никого не пропустили.

Что там артиллеристы эти делали с ними, видно не было, но вдруг раздался грохот, потом страшный рев. Ударило пламя, и оттуда вверх, сначала медленно, потом все быстрее, стала подниматься одна из этих огромных железных «рыбин». Следом вторая пошла, третья... Четвертая взлетела прямо с ящиком - наверное, чего-то там забыли отцепить! Поднялись они по пологой траектории, как бы задержались в верхней ее точке – и рухнули прямо на немецкие позиции. Полыхнуло пламенем, высоту заволокло дымом, затем по ушам ударил страшный грохот. Земля закачалась у нас под ногами – а до немца было больше двух километров!..

Наши бойцы, которые потом заняли те позиции, рассказывали, что там все было перемолото в прах. Из немцев уцелели немногие, да и тех можно было брать голыми руками – они сидели в траншеях и раскрывали рот, как оглушенные рыбы. Из ушей у них струилась кровь…»

Павел Лаврентьевич стал свидетелем применения тяжелых реактивных установок М-30, предназначенных для разрушения полевых укреплений. Их мощные снаряды были разработаны на базе снарядов М-13 (знаменитых "Катюш"), однако из-за вдвое большего веса имели втрое меньшую дальность полета. Запускались они прямо из заводской упаковки. Каждый снаряд нес 30 кг взрывчатки и оставлял после себя воронку 7-8 м в диаметре и 2-2,5 м глубиной.

Снаряд и пусковая установка М-30.