Партизанское движение Группа Борзенкова Группа Горского
Подпольная группа на территории современной Окнийской волости возникла осенью 1941г. Возглавил ее назначенный немцами бургомистр Окнийщины Горский Илларион Петрович. Немцы доверили ему эту работу неслучайно – они сочли его обиженным на Советскую власть. В 1937 году Илларион Петрович работал учителем в Айдаровской средней школе нынешнего Локнянского района. Как-то он выступил на заседании сельсовета с критикой начальства в неправильном расходовании общественных денег. Недоброжелатели это запомнили, и в год «ежовщины» он был арестован по 58 статье «за антисоветскую агитацию и пропаганду». В 1940 году его оправдали и направили заведующим в Молотовскую начальную школу Ракитинской волости Новосокольнического района.
Горского вызвали в новосокольническую комендатуру и предолжили возглавить волостную администрацию. Он взялся за это дело под угрозой казни, но с самого начала решил всячески вредить оккупантам.
И.П.Горский
Помимо него у истоков подпольного движения в ближайших к Новосокольникам деревнях стояли также бургомистр Тройневской волости (ныне – территория Первомайского сельсовета) Логашев Владимир Кузьмич, и бургомистр Ракитинской волости (сейчас Ракитинский сельсовет входит в Окнийскую волость) Волков Павел Алексеевич. Позже была установлена связь с подпольной группой Борзенкова Н.С.
П.А.Волков
Вскоре патриотам удалось наладить связь с партизанами. Связниками стали бывшие подчиненные Горского – учительницы Молотовской школы Анна Андреевна Цитович и Елизавета Андреевна Останкович. Партизаны часто приходили к ним домой, и даже ночевали на чердаке, где было оборудовано убежище.
Подпольщики занимались срывом поставок продовольствия для немецкой армии. Однажды по приказу немцев они вынуждены были реквизировать у местных жителей скот, но дали знать об этом партизанам. Когда отобранный скот погнали в Насву, те напали на конвой и отбили коров. Часть скота потом раздали местным жителям.
По приказу немецких властей Горский организовал сбор оружия, брошенного в лесах отступающими красноармейцами. Большая часть его потом попала в руки партизан.
Сейчас в деревне Отрадное Окнийской волости живет Татьяна Ивановна Лавренова. Лишь недавно, в 1992 году, она решилась рассказать о своей работе. По запросу из Омского областного архива пришли документы особого отдела 3 Ударной армии, где было указано, что она «…была зачислена в списки в/ч 14057 СМЕРШ Третьей Ударной армии с сентября 1942 года».
Т.И.Лавренова
(Лавренова (Лапшевская) Татьяна Ивановна, 1923 г.р., жительница деревни Гришанки)
«…Где-то в августе пришел ко мне Волков Павел Алексеевич, председатель. Говорит – выходи на работу! Нужно учет населения делать. Вызвали меня в Ломыгино, там в доме Лохматовых у немцев штаб был. Приняли на работу секретарем в Ракитинскую волость (в волости немцы переименовали сельсоветы). Нам с Волковым выдали пропуска. Работа была – выдавать местным жителям немецкие удостоверения личности, «аусвайсы». Они полагались с 16 лет. Фотографий там не было, записывали отдельной строкой особые приметы.
Бланки нам выдавали в комендатуре уже пропечатанные, печати у нас не было. Заполняли на каждого лично, но получалось «экономить» - делали документы нужным людям: «окруженцам», осевшим в наших местах; подпольщикам и партизанам. Администрация волостная размещалась в том же доме, что и сельсовет до войны. На стене висел приказ по-русски и по-немецки по введению этих «аусвайсов».
Работа была – все на ногах. Ходили по деревням, выдавали документы. Было дело раз – страху натерпелась. В Деине мобилизовали в полицию местного парня, отправили в Изочу. «Полицаям» «аусвайсы» не полагались, у них были особые удостоверения. Так вот он пришел домой, говорит – не хочу служить, выдай мне «аусвайс»! Я и выписала.
Через какое-то время приехали за ним. Его увезли обратно в Изочу, а меня посадили под замок, за нарушение режима. Два дня в бане просидела, пока не приехал горский, привез из Ломыгина бумагу насчет того, что приказ этот до нас не доводили. Тогда выпустили, и даже на работе восстановили…
…А еще случай был. Как-то потребовался в немецкую комендатуру верный человек, в уборщицы. Волков меня и предложил – очень это кстати было. Там, в комендатуре, хранились бланки «аусвайсов»и пропусков в прифронтовую зону. Нужда в них становилась все больше и больше. Хранились они в большом железном ящике в кабинете коменданта. У того была большая собака, когда я приходила убираться – он выводил ее на прогулку. Пока никого не было, я тайком таскала нужные документы. Помногу не брала, чтоб не заметили.
Как-то раз он вышел, а собаку оставил. Я по привычке, улучив момент, полезла было в ящик – а она как залает! Только я успела вытащить их из валенка и бросить обратно – вбегает ординарец, орет на ломаном русском:
- Что случилось!? Почему собака лает?
- А я что, знаю? Гулять, видно, хочет… - нашлась я.
Ординарец взял пса на поводок и повел во двор, а я, хоть поджилки все тряслись, все ж полезла опять за бланками – очень они нам тогда нужны были…»
Другой задачей ее было следить за передвижением немецких военных эшелонов по Витебской железной дороге. Татьяна Ивановна записывала, сколько и в какую сторону их прошло, с каким предположительно грузом, и так далее. В Изоче размещался немецкий аэродром, за ним подпольщики также вели наблюдение. Наблюдали они и за немецкими гарнизонами в окрестных деревнях.
Собранные данные они с Волковым клали в тайник у деревни под большим камнем. Ночью туда приходили посыльные от партизан и забирали сведения. Эти данные Татьяна Ивановна подписывала псевдонимом «Ландыш» - это было ее боевое имя. Псевдоним Горского был – «Горец».
Летом 1943 года в деревне Гришанки, где жила тогда Татьяна Ивановна, разместился немецкий топливный склад. Она собрала данные о нем и отправила по «партизанской почте». И в один из дней наша авиация разбомбила этот склад, тогда погибло много немецких солдат. Чуть было не сгорел и дом Татьяны Ивановны – они спаслись тем, что накрыли соломенную крышу тряпьем и поливали ее водой.
Другой член группы, Садкова Зинаида Прохоровна жила тогда в деревне Шитьково. Сейчас этой деревни нет, там осталось лишь кладбище. Она была в полукилометре от Молотовки.
З.П.Садкова
(Тарасова (Садкова) Зинаида Прохоровна, 1922 г.р., жительница деревни Шитьково)
«…К работе меня привлек Горский, мы знали его еще по работе в Молотовской школе. Через учительницу Молотовской школы, Анну Андреевну Цитович, держали связь с партизанами, а через них – с Третьей Ударной Армией. К ней часто приходили «гости из леса», ночевали под полом.
В «Горбыле», урочище за нашей деревней, у немцев была тыловая база. Удобное там место было – в развилке двух холмов, естественное укрытие от бомбежек и артиллерийского огня. Зайти нашим самолетам можно было только от станции Власье, в сторону которой «раскрывался» этот «карман» - но она была прикрыта зенитной артиллерией. Вот за этой базой я и наблюдала, донесения передавала через Горского, подписывала их псевдонимом «Мак». наблюдала также и за станцией Власье, где разгружались военные эшелоны. Оттуда немцы построили дорогу прямо к деревням Птахино и Корино, где летом 1943 года развернулись сильные бои.
Там же, в «Горбыле», был также лагерь военнопленных – их использовали на хозяйственных работах. Нескольких перевели потом в Самулково, откуда им удалось сбежать. Горский сделал им документы, с которыми они ушли к линии фронта. Все ушли, а один, студент, остался. Он был из Москвы, с образованием. Больше месяца студент этот скрывался у Цитович, составлял карту с расположением немецких частей и укреплений. Как закончил работу – тоже ушел к фронту.
На его и мою беду – схватили его. Он из нас меня только знал, да и то лишь псевдоним, «Мак».
Вечером прибежала Цитович – надо уходить. В доме у нас немцы квартировали, были среди них такой Антон, то ли поляк, то ли чех; и немец-переводчик. Они-то и сказали, что ищут партизанку по кличке «Мак»…
Быстро собралась и бросилась в Кошелево, к Горскому. По дороге дважды натыкалась на патрули. Немцы – те сразу отпустили, а вот «полицаи» привязались. Был среди них местный, Архип Пахомов. Еле отпустили…
Горский приказал уходить, выправил необходимые документы, запряг коня и отвез в Маевщину. Дальше объяснил, куда идти и к кому обратиться. Так я и оказалась у партизан…»
Подпольная группа на Окнийщине прекратила свою работу в конце 1943 года, накануне освобождения наших мест. Садкова Зинаида Прохоровна, оказалась у партизан. Лавренова (Лапшевская) Татьяна Ивановна была угнана в Германию, откуда она вернулась только в 1946 году. Сейчас она живет в деревне Отрадное/
Судьба же Волкова Павла Алексеевича сложилась нелегко. После освобождения его призвали в армию, а когда он вернулся домой, односельчане донесли на него, как на служащего оккупационной администрации. Волков оказался под судом. Там, во время следствия, и «всплыли» данные о его подпольной работе. Он, конечно же, был оправдан, но уехал из родной деревни Самулково в Новосокольники, где и жил до 70-х годов/
Илларион Петрович Горский выполнял боевое задание до лета 1944 года, отступая вместе с немцами. Он перешел в расположение наших войск уже в районе города Резекне, в Латвии. За свою работу он был награжден орденом Отечественной войны I степени.